В первую очередь, могу сказать, что все мои дети — очень желанны и очень любимы. Но если решение о рождении двух первых детей — Димки и Цыпки — я принимала сама, то рождение третьей дочери — Рут, общей с Мишей — это было наше же общее решение и счастье.
Сына я родила в первом браке, дочь — во втором, мы с мужем и детьми мечтали переехать в Израиль, но мечте не суждено было сбыться: муж оказался запойным алкоголиком. Я же получила заветное разрешение на выезд, отдала ему квартиру за право увезти одного ребенка и машину за возможность забрать с собой другого и без копейки денег отправилась на Землю обетованную. Когда мы приехали, дочке Цыпке было всего четыре с половиной года, старшему сыну Диме — девять.
Дима был очень серьёзным мальчиком, смотрел на всех широко распахнутыми глазами, и его молчание говорило, что он готов дружить. За трудный период болезни моей мамы я мало ласкала его, и он привык быть за старшего, быть старшим братом для своей маленькой сестрёнки и помощником мне.
Ципка была ещё совсем мала и не всё до конца понимала, она была настоящим ребёнком — игривым, по-девчачьи кокетливым, весёлым.
Малышку все носили на руках, она совершенно не стеснялась и везде чувствовала себя, как дома.
В Израиле растить детей мне помогал мой дедушка — он был очень пожилой, 87 лет, но мог погреть детям обед. И хотя шум и беготня детворы утомляли его, без них он очень скучал.
С момента появления у меня в жизни Миши, я для себя стерла все прошлое, так ластиком дети стирают нарисованное карандашом. У меня даже было ощущение, что он в моей жизни единственный мужчина и детей я родила от него. Ципка его называла папой. Дима – Мишей. Вообще сын тяжело воспринимал появление мужчины в моей жизни. Я всегда к нему относилась, как к взрослому: сын был ответственным и за сестру и за дедушку. Когда Дима понял, что Миша пришел к нам навсегда, то ушел из дома. Просто ребенок ревновал меня… Нашли мы его с полицией на берегу Средиземного моря. Миша поднял мальчика на руки, прижал к себе и сказал:
Мы теперь всегда будем вместе, сынок!
И почувствовав его искреннюю любовь, Дима заплакал. Спустя много лет он скажет: «Моя жизнь состоит из двух частей: до Миши и с Мишей!»
А Миша был и остается идеальным отцом. У него всегда было время и терпение заняться детьми – своими и моими, которые теперь тоже стали его детьми. Ципка же была очень строптивой девочкой. Из-за отсутствия мест в обычном детском саду, я отдала ее в религиозный садик. Во время молитвы, малышка самостоятельно уходила оттуда. Ей было пять лет. Шла Ципка в маленький магазин рядом с домом и выпрашивала сладости у продавщицы. Мы бы об этом не узнали, если бы однажды девочка не решила продолжить свою прогулку на автобусе. Водитель автобуса позвонил в полицию. Меня вызвали с работы. Я испытала такой ужас, рисуя картины похищения дочки, что весь вечер потом меня трясло.
Я плохая мать, – я, плача, обращалась к Мише.
Ты замечательная мать, – он успокаивающе гладил меня.
Была такая история: разыгралась страшная гроза, дочка очень испугалась. Миша зашел в каморку к деду, взял Ципку на руки и понес ее в кроватку. Ципка уже ходила в школу, даже во второй класс. Он не стал ругать малышку, а я услышала чудесную историю.
«Как-то маленькая девочка пошла в лес и заблудилась. В это время разыгралась сильная гроза. Мама побежала в лес искать девочку. Когда она ее увидела, то очень удивилась. Каждый раз, когда вспыхивала молния, девочка останавливалась, смотрела на небо и улыбалась:
Доченька, ты не боишься грозы и молнии? — спросила мать.
Нет, — ответила малышка. – Это Бог фотографирует меня!»
Ципка заулыбалась. Воображение у нее было очень развито. Она зевнула и закрыла глазки. Миша поцеловал девочку.
Рождение нашего общего ребёнка было счастьем, исцелением, хотя случилось оно, казалось бы, вопреки всем земным законам.
Я сильно заболела… Когда уже виден «свет в конце туннеля», организм нормального человека дает сбой. Мы отсидели длинную очередь, и доктор Ардити, после тщательного осмотра сделал вывод:
Или рожать, или удаляем матку…
Мы шли домой, и я рассуждала:
Куда сейчас рожать? Я только получила ставку в университете. Да, ты представляешь, меня посылают преподавать в американскую группу, а я когда-то учила немецкий. Теперь надо брать частные уроки.
Любимая, ты родишь ребенка! Я так хочу, и не спорь с мужем!
Верней, с любовником. Ты ведь еще не развелся с Людмилой.
Роды были очень сложными, но Миша всё время был рядом.
Но ведь Господь решил помочь нам и через твою болезнь указывает нам путь… — Миша замолчал, а я поняла, что спорить бесполезно. Да и я очень хотела родить для любимого его дитя.
Когда я сказала Мише: «Я беременна!» – он начал меня целовать. Я никогда не видела, чтобы мужчина так радовался, может, только в кино…
Втайне я мечтала о сыне. Мне казалось, что именно сына хочет Миша, но когда на УЗИ сказали: У вас будет девочка, – Миша ладонью вытер слезу.
Роды были очень сложными, но Миша всё время был рядом, несмотря на то, что он не может смотреть на кровь и страдания близких — сразу теряет сознание.
Родилась наша малышка в два часа ночи. Сразу после её рождения я провалилась в глубокий сон. Последнее, что я услышала, было:
Солнышко, спасибо тебе, родная, за дочку! – Мишин голос дрожал.
Малышку мы назвали Рут. Первая буква имени моей мамы — Рая. А Рут имя из ТАНАХА – моавитянка, принявшая иудаизм, прабабушка царя Давида. Для Миши было важно, что это «танаховское» еврейское имя представляло наиболее яркий и обаятельный женский образ: Рут была египтянкой, которую взял в жены, вернувшийся в Египет из-за голода, один из сыновей Элимелаха. Рут вместе с матерью своего мужа вернулась в Бейт-Лехем…
На наше счастье, Руточка была очень спокойным ребенком. Ночью Миша вставал, пеленал ее и приносил из детской, где теперь спали трое детей, покормить. Ночью он мне вставать запрещал. Как он выдерживал этот бешеный ритм – я не знаю. Наверное, любовь дает силы. За рождение дочки Миша подарил мне первое кольцо с малюсеньким бриллиантом.
Получили мы его за заказанную железную дверь в подарок. В то время в магазине по продаже дверей проходила такая акция. Любимая, но нам же нужна нормальная железная дверь, — смеялся Миша.
Мы всегда воспитывали детей по принципу личного примера. Сейчас, когда они стали взрослыми, они просто гордятся нами.
